Святое писание — Библия. Новый завет "Откровение” ("Апокалипсис”) св. Иоанна Богослова — заключительная книга библейского канона. Своим содержанием "Откровение” оправдывает утвердившееся за ним местоположение среди других книг Библии. Это заключительное слово, последняя точка, итог развития мира. Недаром иудейское предание отождествляет свиток Торы со Вселенной. В "Бытии” мы видим развертывание свитка-вселенной, в "Откровении” — его свертывание ("И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих” Откр. 6; 14). Т. о., пути развития величайшего из всех творений — мира Божьего — отражены и в Его Книге, и, по словам Иисуса, "доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все” (Мф. 5; 18). Во вступлении св. Иоанн Зеведеев, "Воанергес”, сын Громов, Богослов (о принадлежности "Откровения” именно его перу говорит нам предание, его авторство подтверждает и абсолютное большинство современных исследователей) говорит о том, что данное ему "Откровение Иисуса Христа” предназначено для того, "чтобы показать рабам Своим, чему надлежит Быть вскоре” (Откр. 1; 1). Этой целью объясняется исключительность "Откровения” на фоне прочих библейских книг: это единственная пророческая книга Нового Завета и единственная полностью апокалиптическая книга Библии, точно выдержанная в жанре многих еврейских апокалипсисов начала I тысячелетия от Р. Х. "Откровение” получено св. Иоанном на острове Патмос, куда он был отправлен в ссылку за свидетельство о Христе. Точных данных о времени написания "Апокалипсиса” у нас нет. Согласно преданию, это конец I века. В последней четверти II века св. Ириней Лионский писал: "откровение было дано незадолго до нашего времени, но почти в наш век, под конец царствования Домициана”. Евсевий, Климент Александрийский, Ориген и бл. Иероним говорят о пребывании апостола Иоанна на Патмосе к 15 году царствования Домициана (95-96 гг.). Но существует и другая точка зрения, основывающаяся на сирском переводе "Апокалипсиса” 6-го века ("Пококе”), где в надписании вместо Домициана назван Нерон (Клавдий Нерон Домиций). Тогда "Апокалипсис” следует отнести к более раннему периоду христианской истории — к 60-м гг. от Р. Х. В пользу последней датировки обычно приводится два наиболее веских аргумента: 1) язык "Апокалипсиса” относится к более раннему периоду, чем 4-е Евангелие и послания ап. Иоанна; 2) одна из наиболее вероятных расшифровок гематрии (суммы цифр, соответствующих буквам) "666” есть "Kesar Neron” (по другим древним рукописям — "616” — "Kesar Nero” в еврейской транскрипции). Но ранней дате написания "Апокалипсиса” не соответствует то довольно развитое состояние малоазийских церквей, отражение которого мы встречаем на страницах "Откровения”. "Апокалипсис” — наиболее таинственная книга Библии. Его содержание менее всего поддается однозначному толкованию (с этим связано не употребление "Откровения” за богослужением), и наибольшее количество спекулятивных экзегетических умопостроений берет свои истоки именно от неправильного толкования апокалиптических образов, "превращающих книгу пророческих символов и онтологических откровений в политический памфлет на темы современности”. Одна из таких ересей — это хилиазм, учение о тысячелетнем земном царстве Христа и святых до Парусии, осужденный II Вселенским собором в лице Апполинария и распространенный в наше время среди протестантов и многих сектантских организаций (напр. "Свидетели Иеговы”). Символика "Откровения” сложна и многогранна, и истолкование символов, смысл которых не раскрыт или же раскрыт лишь частично, представляет целый ряд экзегетических проблем. Главная проблема состоит в самом отношении к символам: является ли символика пророческих видений уникальной и неповторимой или же источником символов для передачи трансцендентных образов является современное пророку культурологическое окружение? Первое предположение обессмысливает сам принцип использования символов для облечения недоступных ограниченному человеческому разуму многозначных духовных истин. Т. о., следует ожидать, что символика Библии должна быть внутренне единой и связанной с традиционной средиземноморской культурой. Несомненно, что прежние символические формы Дух пророчества наполняет качественно новым содержанием и традиционный язык символов выполняет роль именно языковую, когда сочетание духа и буквы (символ можно рассматривать как некую "макробукву”, обозначающую целый комплекс ассоциаций) воплощает высшие духовные истины в "телесной” символической оболочке, только в таком виде и доступной для передачи адресату. Более конкретная экзегетическая проблема заключается в подходе к раскрытию апокалиптических символов. При обращении к библейскому тексту надо всегда помнить древнееврейское изречение "У Торы семьдесят лиц”, т.е. каждый стих священного текста имеет 70 уровней интерпретации. И поэтому разные экзегетические подходы не взаимоисключают, но дополняют друг друга. "Апокалипсис” — книга прежде всего историческая, здесь излагается учение о конце мира и судьбе всей человеческой истории в связи со вторым пришествием Господа. И за образами "Откровения” необходимо видеть не столько последовательное изложение конкретных исторических событий в их небесно-земной взаимосвязи, сколько онтологическое учение, излагающее существенные свойства земной истории в её эсхатологической перспективе. История сама по себе не дает нам права на узко эсхатологическое толкование "Апокалипсиса” — ведь большинство из страшных образов "Откровения” давно уже стали реальностью и повторяются из века в век с новой никем неожиданной силой. Так XX век прошел под знаком зверя — всеобъемлющей тоталитарной системы со властью "над всяким коленом и народом, и языком, и племенем” (Откр. 13; 7), принуждающей к божескому поклонению зверю личному (Ленин, Сталин, Гитлер, Муссолини, Ким Ир Сен и др.) или соборному силой физической, идеологической (лжепророк) и экономической — "никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его” (Откр. 13; 17) — принадлежность к партийной системе была залогом благонадежности и средством для выживания. Всему этому не так давно мы были свидетелями. По словам прот. Сергия Булгакова, суды Божии в "Откровении” "изображаются не только события духовно-исторические, но и типологические, в истории повторяющиеся, хотя и в нарастающей зрелости” . Поэтому отношение к "пятому Евангелию” только как к сценарию событий последних лет перед кончиной мира лишает "Откровение” той действенной пророческой обличающей силы, которая способна удержать и предостеречь мир от новых падений, цель дарования которой — направление человечества на пути, ведущее в "святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего” (Откр. 21; 2). Повествование "Откровения” полностью состоит из сложной системы образов и символов, в редких случаях поддающихся буквальному толкованию. Немалое место здесь отведено и числовой символике, которой "Откровение” просто переполнено как ни одна другая книга Св. Писания. Многие святые отцы придавали числовым символам большое нравственное и догматическое значение, что подтверждается как общебиблейским отношением к священным числам, так и самим мироустройством. "Не следует... пренебрегать числами, — писал бл. Августин. — Внимательно внимающие в них хорошо знают, какое великое значение нужно придавать им во многих местах Св. Писания. Не напрасно в славословии Бога сказано: "Ты все расположил мерою, числом и весом” (Прем. 11; 21). Сам план "Откровения” имеет четкую седмеричную структуру. Можно сказать, что число 7 — наиболее часто встречающееся число в тексте "Апокалипсиса” (41 раз). Образам и ассоциациям, стоящим за этим числом в мистических текстах, посвящено большое количество исследований. Общепринятым отношением к нему является усвоение числу 7 места основного священного числа Св. Писания. В каббалистической числовой символике 7 "означает полноту раскрытия космоса или духовного мира”. Основу такого отношения мы находим уже в первых главах Бытия, где постулируется седмеричное отношение к тварному миру: И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал. И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал (Быт. 2; 2 – 3). Т. о., если символом тварного материального и духовного мира становятся шесть дней творения, то седьмой день — это время освящения, преодоления тварности в восхождении к Господу, т. е. 7 становится символом полноты богообщения, возможного в этом мире: ... субботы Мои соблюдайте, ибо это — знамение между Мною и вами в роды ваши, дабы вы знали, что Я Господь, освящающий вас; шесть дней пусть делают дела, а в седьмой — суббота покоя, посвященная Господу: всякий, кто делает дело в день субботний, да будет предан смерти; это — знамение между Мною и сынами Израилевыми навеки, потому что в шесть дней сотворил Господь небо и землю, а в день седьмой почил и покоился (Исх. 31; 13 – 17). По преданию, ещё Адам, созданный в Шестой День (современная пятница), еженедельно праздновал Субботу и завещал это своим потомкам. И на протяжении всего канона Библии мы встречаемся с отношением ко времени как к непрерывно повторяющейся седмице. Седмице, сотворенной и благословленной Самим Богом, и поэтому священной. Вот только некоторые примеры: ... чрез семь дней Я буду изливать дождь на землю (Быт 7; 4). Чрез семь дней воды потопа пришли на землю. (Быт 7; 10). И помедлил еще семь дней других и опять выпустил голубя из ковчег. (Быт 8; 10). Он помедлил еще семь дней других и [опять] выпустил голубя; и он уже не возвратился к нем. (Быт 8; 12). Иаков полюбил Рахиль и сказал: я буду служить тебе семь лет за Рахиль, младшую дочь твою (Быт 29; 18). И дошли они до Горен-гаатада при Иордане, и плакали там плачем великим и весьма сильным; и сделал Иосиф плач по отце своем семь дней (Быт 50; 10) ... то же делай с волом твоим и с овцою твоею [и с ослом твоим]: семь дней пусть они будут при матери своей, а в восьмой день отдавай их Мне (Исх. 22; 30) ... шесть лет засевай поле твое, и шесть лет обрезывай виноградник твой, и собирай произведения их, в седьмой год да будет суббота покоя земли, суббота Господня: поля твоего не засевай и виноградника твоего не обрезывай. (Лев. 21; 3 – 4). И насчитай себе семь субботних лет, семь раз по семи лет, чтоб было у тебя в семи субботних годах сорок девять лет... и освятите пятидесятый год... Пятидесятый год да будет у вас юбилей (Лев. 21; 8 – 11) ... прибыли к ним в Троаду, где пробыли семь дней (Деян. 20; 6). И, найдя учеников, пробыли там семь дней (Деян. 21; 4). Когда же семь дней оканчивались, тогда Асийские Иудеи, увидев его в храме, возмутили весь народ и наложили на него руки... (Деян. 21; 27) ... были упрошены пробыть у них семь дней, а потом пошли в Рим (Деян. 28; 14). "По толкованию св. отцов, — пишет свящ. Михаил (Труханов), — цифра 7 есть число священное, и ею означается век настоящий — от сотворения мира и до страшного суда Господня”. И этим числом охватывается вся тварная полнота мироздания: и мир духов, и мир материальный. С точки зрения домостроительства рассматривается и седмеричная божественная полнота даров Св. Духа: "дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия”, дух "страха Господня” (Ис. 11; 2 – 4). В связи с этим апостолы постановляют выбрать "из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрости” (Деян. 6; 3) для дьяконского служения. Кроме того, в обоих Заветах мы встречаемся с употреблением цифры 7 в значении "много” и "преизбыточно”, что связано с седмеричной полнотой: ... если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз всемеро (Быт. 4; 24). А сам пошел пред ними и поклонился до земли семь раз, подходя к брату своему (Быт. 33; 3) ... и пусть возьмет Елеазар священник перстом своим крови ее и кровью покропит к передней стороне скинии собрания семь раз (Числ. 19; 4). И сказал Валаам Валаку: построй мне здесь семь жертвенников и приготовь мне семь тельцов и семь овнов (Числ. 23; 1). Поразит пред тобою Господь врагов твоих, восстающих на тебя; одним путем они выступят против тебя, а семью путями побегут от тебя (Втор. 28; 7). Слова Господни — слова чистые, серебро, очищенное от земли в горниле, семь раз переплавленно. (Пс. 11; 7) ... и если семь раз в день согрешит против тебя, и семь раз в день обратится, и скажет: каюсь, — прости ему (Лук 17; 4). Было семь братьев, первый, взяв жену, умер бездетным... (Лук 20; 29). Не раз 7 употребляется в отношении мира инфернального для передачи того антагонизма, который существует между полнотой даров Св. Духа и бесовской пародией на изливающуюся с избытком благодать: ... Мария, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов (Лук 8; 2) тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там, — и бывает для человека того последнее хуже первого (Лук 11; 26). Зло не обладает бытием, оно есть лишь недостаток добра, заносчиво претендующее на равнобожественное существование. В постепенном осатанении — отдалении от Бога как начала абсолютного добра и источника жизни — мир бесов добровольно уходит в небытие. "Дьявол — обезьяна Бога”, поэтому, как будет видно далее, он присваивает себе все божественные регалии. Как уже было сказано, седмеричная символика в "Апокалипсисе” является преобладающей. Уже во вступлении апостол посвящает свое послание "семи церквам, находящимся в Асии” (Откр. 1; 4). Семь церквей, пророческие обращения к которым мы находим во второй и третьей главах "Откровения”, "символизируют собой полноту вселенской церкви вместе с ангелами ее”. Некоторые экзегеты в перечислении семи церквей "видят... указание на семь периодов в жизни всей Христианской Церкви от апостольского времени до кончины мира и Второго Пришествия Христова”, где Филадельфийской церкви соответствует современный период, когда "из сатанинского сборища, из тех, которые говорят о себе, что они Иудеи, но не суть таковы... придут и поклонятся пред ногами твоими, и познают, что Я возлюбил тебя” (Откр. 3; 9). Т. е. ап. Иоанн говорит об обращении иудеев по плоти ко Христу и Его Церкви (ср. Рим. 11; 26). В настоящее время действительно большое количество евреев приходит ко Христу (один из многих примеров — существование такой организации, как "Евреи за Иисуса”), верою познавая, что Иисус — "брат ваш, которого вы продали в Египет”, (Быт. 45; 4) "жив и теперь владычествует над всею землею Египетскою” (Быт. 45; 26). О. Сергий (Булгаков) отрицательно относится к такому экзегетическому подходу, называя его "бесплодным и произвольным священногаданием, духовно и богословски... безвкусным”. По его мнению, в обращении к семи асийским церквям следует искать "не конкретного и частного, но общего, типологического значения”. Но глубина и красота слова Божия и состоит в возможности равноправного существования различных равновероятных и, быть может, равноистинных богословских систем и взглядов, находящихся внутри догматической ограды церкви. В обращении к читающим Иоанн Богослов посылает "благодать... и мир от... семи духов, находящихся перед престолом Его” (Откр. 1; 4). Под "семи духами” толкователи понимают ипостасное действие Св. Духа (Ис. 11; 2 – 4), а также предстательство пред престолом Божиим "семи святых Ангелов, которые возносят молитвы святых и восходят пред славу Святаго” (Тов. 12; 15). Ниже св. ап. Иоанн сам поясняет символику семи светильников (Откр. 1; 12) и духов, окружающих "подобного Сыну Человеческому” (Откр. 1; 13): Тайна семи звезд, которые ты видел в деснице Моей, и семи золотых светильников есть сия: семь звезд — суть Ангелы семи церквей; а семь светильников, которые ты видел, — суть семь церквей (Откр. 1; 20.) И от престола исходили молнии, и громы, и гласы, и семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих (Откр. 4; 5). И я взглянул, и вот посреди престола, и четырех животных, и посреди старцев стоял Агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю (Откр. 5; 6). Т. о., светильники в Откр. 1; 20 ставятся в соответствие церквям, а в Откр. 4; 5 — духам Божиим, которые "посланы во всю землю” (Откр. 5; 6) и во всей своей полноте восприняты Агнцем. Следовательно, здесь речь идет о седмеричном обоживающем действии Св. Духа на тварный мир, в т.ч. и на человечество Иисуса ("семь рогов”, а через Него и на всю полноту вселенской церкви. Апокалиптическая перспектива мира раскрывается перед нами также в седмеричных образах, последовательно сменяющих друг друга на протяжении повествования "Откровения”. После видения ап. Иоанном Небесной Литургии (глл. 4-5), во время которой Агнцу вручается "книга, написанная внутри и отвне, запечатанная семью печатями” (Откр. 5; 1, ср. Мф. 28; 18), — символ сотворенного Богом космоса и тайн человеческих судеб (свиток-книга), а также нерушимых Божиих постановлений и законов, на которых основывается мироздание (7 печатей — 7 дней творения). Сыну Божию — победителю в борьбе с дьяволом и искупителю человечества — вверяются судьбы мира. ""Снять" эти "печати" — значит изменить мир так, что прежние определения Божии о нем перестанут действовать, т.е. преобразить его”. С момента Боговоплощения мир подошел к тому эсхатологическому рубежу, когда естественные законы превозмогаются силой Божией. Космос проходит через горнило преображающего и очищающего апокалиптического огня, чтобы предстать пред Господом в качественно ином виде — просветленном и обоженном (см. Откр. 21 – 22). Непосредственно после снятия последней печати (Откр. 8) св. Иоанну Богослову открываются события, происходящие в связи с трубными гласами семи Ангелов. Затем, после обширного отступления (борьба сатаны и антихриста с верными, возглавляемыми Христом), св. апостол вновь обращается к седмиричным образам: он описывает излияние "семью Ангелами” "семи чаш гнева Божия на землю” (Откр. 16; 1). Одна из главных экзегетических проблем "Откровения” состоит в отношении к этим трем последовательным седмерицам. Представляют ли они описание одних и тех же событий, "воспринимающихся различно с разных духовных точек зрения”, соответствующих разным степеням духовного восхождения тайновидца, или же "между ними существует более сложное и таинственное соотношение, их между собою одновременно сближающее, но и разнящее”? Однозначного ответа на этот вопрос быть не может, т. к. само повествование предрасполагает к различным толкованиям, и тайнозритель не дает окончательного и бесспорного ключа к раскрытию образов "Апокалипсиса”. Но необходимо избегать крайних точек зрения, когда последовательно сменяющиеся апокалиптические картины толкуются или в качестве "аллегорического тождесловия... повторения однажды уже сказанного общего содержания”, или как конкретные исторические картины, до времени зашифрованные. Типологический подход отчасти разрешает это противоречие. Видение за "печатями”, "трубами” и "чашами” пророчеств, характеризующих общее течение истории, не исключает и возможности их конкретного исторического воплощения. Более того, мы не должны размывать пророчества ап. Иоанна до общих бессильных фраз "духовным толкованием”, т. к. во все послеапостольские времена пришествие "человека греха, сына погибели, противящегося и превозносящегося выше всего, называемого Богом или святынею” (2 Фессал. 2; 3 – 4) и кончина мира связывались именно с образами "Откровения”, а параллели им можно найти на протяжении всего Нового Завета. Во втором послании ап. Павла Фессалоникийцам мы встречаем то учение о грядущем отступлении, которое излагает и ап. Иоанн: И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою, и знамениями, и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения. И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду (2 Фессал. 2; 8 – 12). В соответствии с приведенной ниже таблицей, параллели "Откровению” можно найти и в других библейских книгах. Сопоставление "семи печатей” Откр. с "малым Евангельским Апокалипсисом” Табл. 1. Мф. 24; 6,7,9а, 29Мр. 13; 7 – 9а, 24 – 25Лк. 21; 9 – 12а, 25 – 26Откр. 6; 2 – 17.7; 1.
Войны,Войны,Войны,Печать, война,
международные распри,международные распри,международные распри,международные распри,
голод,землетрясения,землетрясения,голод
землетрясения,голод,голод,моровая язва (смерть и ад) ,
преследования за веру,преследования за веру,болезни,гонения,
омрачение солнца и луны, падение звезд, колебание сил небесных.омрачение солнца и луны, падение звезд, колебание сил небесных.гонения,землетрясения, падение солнца, кровавость звезд; люди, призывающие скалы пасть на них, колебание сил небесных, четыре губительных ветра.
знамения в солнце, луне и звездах; люди, издыхающие от страха грядущих бед, колебание сил небесных.
Анализируя табл. 2, приведенную ниже, можно сказать что повествование "Апокалипсиса” выдержано в стиле традиционного семитского параллелизма. События семи чаш и труб пересекаются, взаимодополняя друг друга, поэтому экзегетам приходится делать выбор между пониманием их в качестве повторения (recapitulatio) или же изображения последовательно развивающихся событий. Более вероятно, что это "суть... разные стороны одного исторического процесса”. Характерно, что все седмерицы разделены на две части: 4+3. По снятии каждой из первых четырех печатей возглашает одно из четырех животных, обращаясь к одному из четырех всадников: "иди!” (в лучших рукописях "... и смотри” отсутствует). За звуками четырех труб следует поражение третьей части природных стихий: растительности, моря и его обитателей, рек и источников вод, небесных светил. Изложение прерывается троекратным горем, живущим на земле, возвещаемым ангелом. И действительно, следующие три трубы несут поражение уже людям от саранчи, конного войска и землетрясения. С тем же разделением мы встречаемся 5 глав спустя, во время излияния семи чаш. Главное отличие этого эпизода в том, что "в излиянии семи чаш совершается суд над Царством зверя, и те муки, которые оно вызывает, могут быть понимаемы, как предвосхищение адских мук”, вероятно, поэтому на события семи чаш не накладывается количественное ограничение в одну треть и временное в пять месяцев (5-ая труба), как было ранее. Событиям семи чаш характерно и то, что общее осатанение достигло такой меры, когда покаяние уже не наступает, а новые кары Божии вызывают только новую "хулу”. Перед седьмой трубой мы все же встречаемся с моментом, когда "прочие объяты были страхом и воздали славу Богу небесному” (Откр. 11; 13). Возможно, этим выражается мысль о том, что личные несчастья и природные катаклизмы должны подвигать человека к нравственному перерождению, если же этого не происходит и человек запирается в своем упорстве, то бедствия неизменно увеличиваются. Первые четыре чаши, как и трубы, поражают землю, море, реки и источники вод, а также небесные светила (в отличие от 4-ой трубы светила не затмеваются, но начинается нестерпимый зной). Излияние пятой чаши становится пределом духовного помрачения, что является причиной тяжелых душевных мучений и в то же время новым толчком к богоборчеству (шестая чаша и Армагеддон). Седьмая чаша заканчивает собой ряд исторических судов Божиих над упорствующем человечеством, и поэтому здесь уже нет слов о воцарении Господа среди праведников и обращенных, как это мы видим после 7-ой трубы, но гнев Божий, карающий зверопоклонников, разгорается с новой силой. Кроме явных седмеричных образов в "Откровении” существует несколько скрытых рядов. Это: 7 знамений, предстающих перед взором тайнозрителя после седьмой трубы (Откр. 11; 15) , каждое из них начинается словами "я увидел” ("и явилось”): И явилось на небе великое знамение: жена, обличенная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд (Откр. 12; 1.) И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные (Откр. 13; 1). И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил, как дракон (Откр. 13; 11). И взглянул я, и вот Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах (Откр. 14; 1). И увидел я другого Ангела, летящего по средине неба, который имел вечное Евангелие, чтобы благовествовать живущим на земле, и всякому племени, и колену, и языку, и народу (Откр. 14; 6.) И взглянул я, и вот светлое облако, и на облаке сидит подобный Сыну Человеческому; на голове его золотой венец, и в руке его острый серп (Откр. 14; 14). И увидел я иное знамение на небе, великое и чудное: семь Ангелов, имеющих семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия (Откр. 15; 1). 7 блаженств, первое из них относится к тем, кто читает это пророчество; второе — к тем, кто хранит; третье — к тем, кто умирает в Господе в последнем гонении; четвертое — к тем, которые приглашены на брачную вечерю Агнца; пятое — к тем, которые участвуют в новом воскресении; шестое — к тем, кто соблюдает заповеди Божии и имеет право на древо жизни; седьмое — к тем, кто соблюдают слова пророчества сего: Блажен читающий, и слушающие слова пророчества сего, и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко (Откр. 1; 3.) Се, иду как тать: блажен бодрствующий и хранящий одежду свою, чтобы не ходить ему нагим и чтобы не увидели срамоты его (Откр. 16; 15). И услышал я голос с неба, говорящий мне: напиши: отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ним. (Откр. 14; 13.) Сопоставления событий "семи труб” и "семи печатей” Табл. 2. № п/пСобытия "семи труб” ПараллелиСобытия "семи чаш” Параллели
... град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела (Откр. 8; 7). Поражение природы. И был град и огонь между градом, [град] весьма сильный, какого не было во всей земле Египетской со времени населения ее (Исх. 9; 24). Пошел первый Ангел и вылил чашу свою на землю: и сделались жестокие и отвратительные гнойные раны на людях, имеющих начертание зверя... (Откр. 16; 2). Поражение природы. ... сделалось воспаление с нарывами на людях и на скоте (Исх. 9; 10).
... большая гора, пылающая огнем, низверглась в море; и третья часть моря сделалась кровью, и умерла третья часть одушевленных тварей, живущих в море, и третья часть судов погибла (Откр. 8; 8 – 9).Поражение природы... вся вода в реке превратилась в кровь, и рыба в реке вымерла, и река воссмердела, и египтяне не могли пить воды из реки; и была кровь по всей земле Египетской (Исх 7; 20 – 21). Второй Ангел вылил чашу свою в море: и сделалась кровь, как бы мертвеца, и все одушевленное умерло в море (Откр. 16; 3). Поражение природы... вся вода в реке превратилась в кровь, и рыба в реке вымерла, и река воссмердела, и египтяне не могли пить воды из реки; и была кровь по всей земле Египетской (Исх. 7; 17 – 21).
... упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде —<полынь>; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки (Откр. 8; 10 – 11). Поражение природы. Вторая чаша. ... и не могли пить воды в Мерре, ибо она была горька, почему и наречено тому [месту] имя: Мерра (Исх. 15; 23.) Третий Ангел вылил чашу свою в реки и источники вод: и сделалась кровь (Откр. 16; 4). Поражение природы (Исх. 7; 17 – 21).
... поражена была третья часть солнца, и третья часть луны, и третья часть звезд, так что затмилась третья часть их, и третья часть дня не светла была так, как и ночи (Откр. 8; 12). Поражение природы. Была густая тьма по всей земле Египетской три дня; не видели друг друга, и никто не вставал с места своего три дня; у всех же сынов Израилевых был свет в жилищах их (Исх. 10; 22 – 23, Мф. 24; 29.) Четвертый Ангел вылил чашу свою на солнце: и дано было ему жечь людей огнем. И жег людей сильный зной, и они хулили имя Бога, имеющего власть над сими язвами, и не вразумились, чтобы воздать Ему славу (Откр. 16; 8 – 9). Поражение природы.
... звезда, падшая с неба на землю, и дан был ей ключ от кладязя бездны. Она отворила кладязь бездны, и вышел дым из кладязя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладязя. И из дыма вышла саранча на землю... И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих. И дано ей не убивать их, а только мучить пять месяцев... В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них (Откр. 9; 1 – 6). И напала саранча на всю землю Египетскую и легла по всей стране Египетской в великом множестве: прежде не бывало такой саранчи, и после сего не будет такой (Исх. 10; 14). Пятый Ангел вылил чашу свою на престол зверя: и сделалось царство его мрачно, и они кусали языки свои от страдания, и хулили Бога небесного от страданий своих и язв своих; и не раскаялись в делах своих (Откр. 16; 10 – 11.) Поражение людей (Исх. 10; 14.)
... освободи четырех Ангелов, связанных при великой реке Евфрате. И освобождены были четыре Ангела, приготовленные на час и день, и месяц и год, для того, чтобы умертвить третью часть людей... Так видел я в видении коней и на них всадников, которые имели на себе брони огненные, гиацинтовые и серные; головы у коней, как головы у львов, и изо рта их выходил огонь, дым и сера. От этих трех язв, от огня, дыма и серы, выходящих изо рта их, умерла третья часть людей; ибо сила коней заключалась во рту их и в хвостах их; а хвосты их были подобны змеям, и имели головы, и ими они вредили (Откр. 9; 14 – 19). 7 чашаШестой Ангел вылил чашу свою в великую реку Евфрат: и высохла в ней вода, чтобы готов был путь царям от восхода солнечного. И видел я выходящих из уст дракона, и из уст зверя, и из уст лжепророка трех духов нечистых, подобных жабам (Откр. 16; 12-13). 7 труба
... в те дни, когда возгласит седьмой Ангел, когда он вострубит, совершится тайна Божия, как Он благовествовал рабам Своим — пророкам (Откр. 10; 7). И в тот же час произошло великое землетрясение, и десятая часть города пала, и погибло при землетрясении семь тысяч имен человеческих; и прочие объяты были страхом и воздали славу Богу небесному (Откр. 11; 13). И седьмой Ангел вострубил, и раздались на небе громкие голоса, говорящие: царство мира соделалось царством Господа нашего и Христа Его, и будет царствовать оно во веки веко. (Откр. 11; 15.) Седьмой Ангел вылил чашу свою на воздух: и из храма небесного от престола раздался громкий голос, говорящий: совершилось! И произошли молнии, громы и голоса, и сделалось великое землетрясение, какого не бывало с тех пор, как люди на земле... И город великий распался на три части, и города языческие пали... И всякий остров убежал, и гор не стало; и град, величиною в талант, пал с неба на людей; и хулили люди Бога за язвы от града, потому что язва от него была весьма тяжкая (Откр. 16; 17 – 21). Со бытия по снятии 6- ой печати. Откр 6; 12... град весьма сильный, которому подобного не было в Египте со дня основания его доныне (Исх. 9; 18).
И сказал мне Ангел: напиши: блаженны званые на брачную вечерю Агнца. И сказал мне: сии суть истинные слова Божии (Откр. 19; 9). Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет (Откр. 20; 6). Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами (Откр. 22; 14). Се, гряду скоро: блажен соблюдающий слова пророчества книги сей (Откр. 22; 7).. 7 жертвенников в небе: И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели (Откр. 6; 9). И пришел иной Ангел, и стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом (Откр. 8; 3). И взял Ангел кадильницу, и наполнил ее огнем с жертвенника, и поверг на землю: и произошли голоса, и громы, и молнии, и землетрясение (Откр. 8; 5). Шестой Ангел вострубил, и я услышал один голос от четырех рогов золотого жертвенника, стоящего пред Богом (Откр. 9; 13). И дана мне трость, подобная жезлу, и сказано: встань и измерь храм Божий, и жертвенник, и поклоняющихся в нем (Откр. 11; 1). И иной Ангел, имеющий власть над огнем, вышел от жертвенника и с великим криком воскликнул к имеющему острый серп, говоря: пусти острый серп твой и обрежь гроздья винограда на земле, потому что созрели на нем ягоды (Откр. 14; 18). И услышал я другого от жертвенника говорящего: ей, Господи Боже Вседержитель, истинны и праведны суды Твои (Откр. 16; 7). В "Апокалипсисе” седмеричными образами ярко выражено противостояние сатаны Господу: дьявол и его земные приспешники присваивают себе те черты царственного достоинства, которые присущи лишь одному Богу. Так, во время Небесной Литургии св. Иоанн видел "Агнца как бы закланного, имеющего семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю” (Откр. 5; 6) , сатана же предстает как "большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим” (Откр. 12; 3). "Очи у Него как пламень огненный, и на голове Его много диадим” (Откр. 19; 12) — таков Христос — предводитель небесного воинства. Семь рогов Агнца означают "власть, силу, царство”. "Бог вывел их из Египта, быстрота единорога у него” (Числ. 23; 22), —говорит Валаам, благословляя Израиль. "Крепость его как первородного тельца, и роги его, как роги буйвола; ими избодет он народы все до пределов земли” (Втор. 33; 17), тот же образ рога, как силы, звучит в благословении Моисея. "Вознесся рог мой в Боге моем” (1 Цар. 2; 1), — произносит Анна в молитве. Десять рогов сатаны — образ силы противления 10-ти божественным заповедям и в то же время богохульная пародия на Господа. Антихрист и лжепророк описываются похожими символами: "зверь с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные” (Откр. 13; 1); "И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон” (Откр. 13; 11). Два рога лжепророка — символ агнчей псевдокротости, о которой говорил Иисус: "берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные” (Мф. 7; 15). Символ цивилизации, "истлевающей в обольстительных похотях” (Еф 4; 22), представлен в образе Вавилонской блудницы, опора которой — "красный дракон” (Откр. 12; 3): "и я увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами” (Откр. 17; 3). Для расшифровки образа семи голов зверя — земного воплощения идей сатаны в виде тоталитарной государственности — ап. Иоанн предлагает следующую политическую загадку, для его времени, вероятно, актуальную: "семь голов суть семь гор, на которых сидит жена, и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет, не долго ему быть” (Откр. 17; 9 – 10). "Семь гор” — образ Рима, и "семь царей” — его императоры. Св. Андрей Кесарийский видел за ними семь наиболее значительных в истории царств. Как бы то ни было, все это стало достоянием далекой истории, но зверь, на котором стояли "семь голов” — "семь гор” назван здесь "восьмым из числа семи” (Откр. 17; 11). "Очевидно, здесь говорится, что даже когда доступные историческому взору тайнозрителя царства с особыми головами их прекратятся, то не прекратится звериность, которая и будет искать и находить для себя и новые исторические лица, или царства, или вообще политические образования, они и являют собой собирательный образ "восьмого царя" ”, — пишет о. Сергий Булгаков. Св. отцы придавали цифре 8 особое символическое место, это жизнь будущего века, нескончаемый восьмой день в непрестанном богообщении, освещаемый славой Божией, светильник которого — Агнец (Откр. 21; 23). "Восемь, как семь плюс единица, есть преизобилующая полнота”, — пишет еп. Кассиан. Особое мистическое значение цифре 8 придается и Сивиллиными книгами, где гематрия имени "Иисус”, написанного по-гречески, составляет число 888 — символ преизбыточного достатка в причастии к Божественной жизни. Т. о., восьмой зверь есть образ ничем не сдерживаемого богоборческого притязания сатаны на полное господство как в этом веке, так и в будущем. Одним из самых загадочных чисел "Откровения”, над разгадкой которого задумывались все христианские поколения, начиная со II века от Р. Х., является гематрия, предложенная св. апостолом как символ звериной власти над миром: Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть (Откр. 13; 18.) "Оказывается много имен, заключающих в себе это число”, — пишет св. Ириней Лионский. Он же "не по недостатку имен, содержащих число имени его (зверя), но по страху Божию и по ревности к истине” предлагает несколько трактовок (Еванфас, Латинянин и Титан, как наиболее вероятное). Известны и такие расшифровки гематрии "666” , как "Викариус Филии Деи” ("наместник Сына Божия” — титул Папы Римского), Никон (по вычислению старообрядцев), "Царь Иудейский”, "Кесарь Нерон” ("Kesar Neron”). Последние две версии поддерживаются и современными исследователями. Кроме того, значимо и видение за числом 666 троекратного и полного отречения (ср. Ин. 21; 15 – 17) от Богообщения в пользу плотской, животной, сугубо "человеческой” (Откр. 13; 18) жизни, т. к. 6 "означает полноту материальности в тварности естества человеческого”. "Число 6 есть символ труда и работы, а 7 есть символ покоя и отдыха”, — замечает Илия Минятий (> 1714) . Как уже говорилось, число 888 есть символ жизни будущего века, 7 — икономическая полнота даров Св. Духа. Число же, символизирующее "сущностное содержание нормального человека, осуществляющего в жизни то, к чему он был предназначен Промыслом Божиим, можно выразить цифрой "678", где 6 — полнота материального тварного естества, 7 — покой праведной жизни, 8 — стремление достичь покоя со святыми, достичь вечной жизни в единении с Богом”. Т. о., 666 — символ дурной бесконечности, обыденной рутины плотской жизни, замкнутой животной природы человека, недоступной для благодати Божией, которой не ведом и недоступен седьмой "день воскресный” "в духе” (Откр. 1; 10). Она навсегда остается в том "шестом дне”, в замкнутой земной шестерице дней, которая хотя и "хороша весьма” (Быт 1; 31), но не является самодостаточной, и есть лишь путь через нынешний седьмой День Господень к восьмому дню вечной жизни, когда "ничего уже не будет проклятого” (Откр. 22; 3) и "будет Бог все во всем” (1 Кор. 15; 28). Объем данной работы не позволяет раскрыть все многообразие числовой символики, заключенной в "Откровении”. Достаточно будет сказать, что по значимости в тексте после семеричной символики следует двенадцатиричная (частота упоминания — 23 раза), а затем троичная (41 раз) и четверичная (31 раз), как связанные между собой. В Св. Писании число двенадцать означает полноту Божьего народа. С этой точки зрения следует толковать и все образы, связанные с этим числом. 24 старца пред престолом Божиим (Откр. 4; 4) и есть совокупное предстояние Ветхозаветной и Новозаветной церквей (вопрос являются ли они прославленными человеками или же ангельскими силами наравне с 4-мя животными решается по-разному). 144,000 "запечатленных” "сынов Израилевых” (Откр. 7; 4) и девственников (Откр. 14; 3) есть также двенадцатиричный образ, где 1000 — знак неопределенно большого количества (ср. Откр. 20; 3), означающий число святых вселенской церкви. К церкви же относится и образ "жены, облеченной в солнце” с "венцом из двенадцати звезд” (Откр. 12; 1). "Святый Иерусалим”, нисходящий "с неба от Бога” (Откр. 21; 10), также весь наполнен двенадцатиричной символикой, обобщая которую можно говорить о символе победы упорядочивающей благодати над энтропией, о воцарении Церкви во всей ее красе среди последних островков хаоса и несовершенства (Откр. 21; 8, 27). В философских и мифологических текстах древности триады обозначали некое активное формообразующее начало, приводящее в порядок косную субстанцию и противостоящую хаосу и распаду (напр. "Единое, Ум и Душа” Плотина). В "Откровении” упоминание триад связано в основном с распадом и разрушением (поражение третьей части стихий в гл. 8; смерть третьей части людей от трех язв (Откр. 9; 18); падение третьей части звезд-ангелов, увлеченных хвостом дракона (Откр. 12; 4); возвещение тремя ангелами близкого суда (Откр. 14; 6 – 12); выход трех духов нечистых из уст лжепророка (Откр. 16; 13); распад Вавилона на три части (Откр. 16; 19). Т. о., разрушающиеся триады отражают здесь, с одной стороны, распад основных форм существования прежнего мира, переживание миром состояния хаоса первых дней творения; а с другой — переход космоса к преображенному состоянию ("се, творю все новое... ”) (Откр. 21; 5), лишенного греха и хаоса, привнесенного непослушанием Божьей воле (Откр. 12; 4). Тогда "смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло ” (Откр. 21; 4). Если триады обозначают начало, придающее смысл и форму косной аморфной материи, то "число 4 в каббалистической символике означает стихийные начала”. Так 4 животных (Откр. 4; 6 – 7; Иез. 1), стоящих рядом с престолом Божиим, "соединяют в себе основные образы тварноживотной жизни, которые призваны в 5 и 6 день миротворения (отсутствуют лишь рыбы) ”. "Власть над четвертой частью земли” (Откр. 6; 8), данная всаднику на бледном коне, говорит о подвластности природы, космоса князю мира сего. Так же можно истолковать и упоминание "четырех Ангелов, которым дано вредить земле и морю” (Откр. 7; 2). "Четыре Ангела, приготовленные... для того, чтобы умертвить третью часть людей” (Откр. 9; 15), — апокалиптический символ взбунтовавшейся стихии (4) , выходящей из-под контроля разумного начала (3) людей, которые из-за неспособности властвовать не только над землею (Быт 1; 28), но и над собственной природой впадают в зависимость от резонирующих хаотических начал и, как следствие, погибают. Взаимное переплетение чисел 3 и 4 в "Откровении” и есть символ сочетания и взаимовлияния активной силы и страдательной материи, субъекта (3) и объекта (4). Как уже было замечено, все седмицы (печати, трубы, чаши) неизменно делятся на две части: 4 + 3 = 7, причем сходные по значению события 4-ех труб и чаш относятся именно к разрушению природы. Двенадцатиричные образы распадаются на 4 триады: 4 х 3 = 12 (Откр. 21; 13,16). За рамками этой работы остаются временные промежутки, встречающиеся в тексте "Откровения” и требующие дополнительного анализа. К сожалению, пророчества "Апокалипсиса” в догматическом плане мало разработаны и восприняты церковным сознанием, что "выражается, в частности, в отсутствии церковных чтений из Апокалипсиса” и вызвано общей неоднозначностью его образов, одни из которых не имеют себе аналогов ни в Новом, ни в Ветхом заветах, другие ярко очерчены только здесь. Поэтому "Апокалипсис” сейчас более, чем когда-либо, требует именно всестороннего догматического исследования, что сможет дать ответы на многие животрепещущие вопросы современной церковной жизни в плане этическом, экклесиологическом, эсхатологическом и даже общеполитическом. Ибо слово Божие живо, и действенно, и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов и судит помышления и намерения сердечные. И нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто перед очами Его: Ему дадим отчет (Евр. 4; 12 – 13). После поверхностного ознакомления с "Откровением” может сложиться мнение о том, что это книга страшная, кровавая и даже жестокая. Именно таково отношение к заключительной книге Библии у большинства обывателей. "Апокалипсис” стал синонимом смерти и ужаса. Но именно здесь в не меньшей степени присутствует и торжество мира, истины, добра и справедливости, свершение упования всех концов земли, когда мир становится таким, каким он задуман Создателем изначально. Важность "Откровения” состоит и в том, что события этого мира мы видим в перспективе небесно-земной. Это дает возможность ощутить действенность Божьего промысла, который ведет мир в Свое царство, к Своему воцарению (Откр. 11; 17) среди людей, "и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их” (Откр. 21; 3 – 4). И мужественным ответом на неизбежность наступления предреченной тайнозрителем последней битвы с дьяволом и его поклонниками будут слова ап. Иоанна: "Ей, гряди, Господи Иисусе! ” (Откр. 22; 20). |
